Растут статейные горы. А Васькин… слушает да ест. Кого ест? — Рабкора. Рабкор исписал карандашный лес. Огрызка не станет скоро! А Васькин слушает да ест. Кого ест? — Рабкора. Рабкор на десятках трестовских мест раскрыл и пьяниц и во́ров. А Васькин слушает да ест. Кого ест? — Рабкора. От критик рабкор похудел и облез, растет стенгазетный ворох. А Васькин слушает да ест. Кого ест? — Рабкора. Скончался рабкор, поставили крест. Смирён непокорный норов. А Васькин слушает да ест. Кого?! — Других рабкоров. Чтоб с пользой читалась баллада, обдумать выводы надо. Во-первых, вступив с бюрократом в бои, вонзив справедливую критику, смотри и следи — из заметок твоих какие действия вытекут. А во-вторых, если парню влетит за то, что держался храбрый, умерь бюрократовский аппетит, под френчем выищи жабры.
XIV МЮД
Сегодня в седеющие усы и бороды пряча улыбающуюся радость, смотрите — льются улицы города, знаменами припарадясь. Богатые у нас отнимали и силы и сны, жандармы загораживали ворота в науки, но сильны и стройны у нас вырастают сыны, но, шевеля умом, у нас поднимаются внуки. Пускай по земле сегодня носится интернационалом на все лады боевая многоголосица пролетариев молодых. Наших — теснят. Наших — бьют в озверевших странах фашистов. Молодежь, миллионную руку в МЮД защищая товарищей,— выставь! Шествий круг, обними фашистские тюрьмы. Прижмите богатых к стенам их домов. Пугая жирных, лейся, лава юнгштурма. Пионерия, галстуком пугай банкирских быков. Они отнимали у нас и здоровье и сны. Они загораживали дверь науки, но, сильны и стройны, идут большевизма сыны, но сильны и умны — большевистские внуки. Сквозь злобу идем, сквозь винтовочный лай мы строим коммунизм, и мы передадим борьбой омываемый нашей смене — мир.
ВСЕСОЮЗНЫЙ ПОХОД
В революции в культурной, смысл которой — общий рост, многие узрели шкурный, свой малюсенький вопрос. До ушей лицо помыв, галстук выкрутив недурно, говорят, смотрите: «Мы совершенно рев-культурны». Дурни тешат глаз свой красотой пробо́ров, а парнишка массовый грязен, как боров. Проведи глазами по одной казарме. Прет зловоние пивное, свет махорка дымом за́стит, и котом гармонька воет: «Д-ы-ш-а-л-а н-о-ч-ь в-о-с-т-о-р-г-о-м с-л-а-д-о-с-т-растья». Дыры в крыше, звёзды близки, продырявлены полы, режут ночь истомным визгом крысьи свадьбы да балы. Поглядишь — и стыдно прямо — в чем барахтаются парни.